– Как долго вы там прожили?

– Около трех месяцев.

– Вы платили за проживание?

– А как же!

– Кому?

– Какому-то Джонни.

– Сколько?

– Сотню в месяц наличными.

– Почему наличными?

– Он не хотел волокиты с бумагами.

– Вам известно, кто был владельцем склада?

– Нет.

Ответ прозвучал без колебаний, уверенно и ясно. Я с трудомскрыл ликование. Если Маркус Диз не знал, что склад принадлежал Гэнтри, то емунечего опасаться.

Мордехай сел на стул. Пора приниматься за Диза всерьез.

– Не хотите ли стать нашим клиентом?

– Зачем?

– Мы предъявили иск людям, которые подготовили и осуществиливаше выселение. По нашему убеждению, с жильцами поступили противозаконно. Естьшанс призвать виновных к ответу.

– Но ведь и проживание было незаконным, потому-то мы иплатили наличными.

– Это не имеет значения. Вам могут перепасть кое-какиеденьжата.

– Сколько?

– Пока не знаю. В любом случае вы ничего не теряете.

– Пожалуй, нет.

Я осторожно тронул Мордехая за плечо. Извинившись передДизом, мы скрылись в кабинете.

– Что такое?

– Кито убили, необходимо записать показания Маркуса. Сию жеминуту.

Мордехай в задумчивости почесал бороду:

– Неплохая идея. Так и сделаем. Он их подпишет, Софиязасвидетельствует подпись, на худой конец у нас останется официальный документ,который можно будет предъявить в суде.

– Диктофона у нас нет?

– Был где-то. – Мордехай повел глазами по сторонам.

На розыски уйдет по меньшей мере месяц, подумал я.

– А как насчет видеокамеры?

– Чего нет – того нет.

– Я привезу. Постарайтесь с Софией задержать его подольше.

– Да ему все равно некуда спешить.

– Отлично. Дай мне сорок пять минут.

Я погнал машину в сторону Джорджтауна. Третья попыткаразыскать Клер по мобильнику увенчалась успехом.

* * *

– Что случилось? – удивилась Клер.

– Я возьму на время твою видеокамеру? Очень нужно.

– А в чем дело?

– Необходимо засвидетельствовать показания. Да или нет?

– Пожалуйста.

– Она в гостиной?

– Да.

– Замки ты не поменяла?

– Нет.

Ответ вселил робкую надежду: я могу прийти, когда захочу.

– А код?

– Прежний.

– Спасибо. Я позвоню.

* * *

Мы усадили Маркуса Диза в комнате, где не было ничего, кроместеллажей со старыми делами. Я снимал, София записывала, Мордехай говорил. Отаком свидетеле, как Диз, мы и не мечтали.

В течение получаса Грин задал все мыслимые и немыслимыевопросы и получил самые исчерпывающие ответы.

Мало того, Диз заявил, что может отыскать и привести к намдвух бывших жильцов склада.

Мы собирались представить в суд иски от имени каждого изнайденных квартиросъемщиков. И не все сразу, а один за другим, не забывая делитьсяподробностями поисков с друзьями из “Вашингтон пост”. На сегодня реальнымисвидетелями являлись Келвин Лем, адрес которого мы знали, и Маркус Диз.Процессы по их искам вряд ли принесут хорошие деньги – от силы двадцать пятьтысяч каждый, но это представлялось не важным, главное – подбросить дров вогонь под ногами у наших воинствующих ответчиков.

Я готов был молиться, чтобы облавы продолжались.

Мордехай предупредил Диза о необходимости держать язык зазубами. Я на трех страничках изложил суть жалобы нового клиента, затем сделалто же самое от имени Келвина Лема и занес документы в память компьютера. Теперьпри появлении следующего свидетеля достаточно будет в форму искового заявлениявпечатать его имя и фамилию.

Незадолго до полудня раздался телефонный звонок. Софияговорила по другому телефону, трубку снял я:

– Адвокатская контора. Чем могу помочь?

Полный достоинства голос явно пожилого человека:

– Артур Джейкобс из фирмы “Дрейк энд Суини”. Мне бы хотелосьпоговорить с мистером Мордехаем Грином.

– Да, конечно.

В изумлении глядя на телефон, я попятился к двери.

– В чем дело? – Мордехай оторвался от толстенного сводазаконов.

– Звонит Артур Джейкобс.

– Это еще кто?

– “Дрейк энд Суини”.

Лицо Мордехая расплылось в широкой улыбке.

– Дождались-таки.

Я только кивнул.

Беседа оказалась непродолжительной, говорил преимущественноАртур. Насколько я понял, он предложил Мордехаю встретиться – и чем быстрее,тем лучше. Мордехай подтвердил мою догадку:

– Они хотят завтра же обсудить положение дел.

– Обсудить – где?

– У них. Без тебя.

На приглашение я и не рассчитывал.

– Заволновались?

– В их распоряжении целых двадцать дней, но они уже согласнына мировую. Да, они очень волнуются.

Ночью сон не шел ко мне, и вовсе не из-за плохогосамочувствия или отсутствия удобной постели. Нервное напряжение чуть-чуть спалотолько после горячего душа и бутылки вина.

Утром, ведя прием в приюте, я сгорал от нетерпения узнатьновости с поля битвы. Талоны на питание, субсидии, меры воздействия науклоняющихся от исполнения родительского долга… В двенадцатом часу я невыдержал и позвонил Софии.